Что-то говорить об украинской ситуации уже не хочется. Сказано предостаточно, причем пропаганды со всех сторон так много, что жалкая реальность из-под нее и вовсе не видна. В первые дни после 1 марта в медиа имел место некий карнавал коллективных и индивидуальных истерик. Потом запал чуть стух, но осадочек от наговоренного остался. Героических журналистов постепенно сменяют серьезные политики, от чего формат и объемы изрекаемой пурги почему-то не уменьшаются. Люди, с важным видом рассуждающие о примате национального суверенитета и территориальной ценности, чуть ли не те же, кто в 1999 году месяц бомбил Сербию, чтобы силой попрать и целостность и суверенитет ради выхода Косово из нее. Вот такие творческие подходы к применению международных принципов и заставляют с сомнением реагировать на постоянные ссылки на оные.

В любом случае, рядового обывателя, в том числе и автора этих строк, больше заботит вопрос о том, как «слово наше отзовется», т.е. варианты последствий происходящего на Крайний Запад России и его обитателей.

                   Неизбежное

Перед тем, как бегло пройтись на тему возможных вариантов дальнейшего развития событий, можно смело констатировать ряд явлений, ставших сегодня неизбежными. В первую очередь, речь идет о военно-стратегической ситуации в юго-восточной Балтике. Все наши соседи отныне будут пытаться в меру своих возможностей усилить свои вооруженные силы и обновить их техническую базу. В том числе и нейтральная Швеция. И элементы американской ПРО на балтийском побережье Польши всенепременно появятся, и военные расходы Варшавы, Вильнюса и Стокгольма обязательно возрастут. Что спровоцирует соответствующие ответные действия с нашей стороны. Т.е. «Искандеры» с калининградской пропиской обязательно окажутся на своем месте, и новые истребители Су-30СМ будут бороздить невеликий воздушный бассейн янтарного края и более обширную небесную высь прилегающей к нему акватории. Это, в свою очередь, подтолкнет наших соседей к новым истерикам. Типа повторяющегося призыва прибалтов разместить базы НАТО на своей территории. После чего они тут же станут целями очередных дивизионов все тех же «Искандеров» и дополнительных полков истребителей-бомбардировщиков. Попытка нейтрализовать эту угрозу приведет к наращиванию наступательного потенциала.

В общем, налицо некая дурная бесконечность, хорошо известная по истории европейского театра военных действий эпохи «холодной войны».

В невоенной области неизбежные гадости будут состоять в откладывании надежд на безвизовые поездки по европам в очень дальний ящик. Минимум до конца текущего десятилетия.

Вариант 1: Полная печаль

Хотя никто особо на Украине воевать и не стал, НАТО и ЕС решили прижучить кремлевских империалистов в профилактических целях. Что привело к полному свертыванию всяческих программ сотрудничества, включая актуальные для янтарного края приграничные. Литва выходит из переговоров о малом приграничном движении. Ее триумфально переизбранная президент и прочие правые политики регулярно заявляют о возможности перекрыть сухопутные связи Калининградской области с остальной Россией, фотографируются на фоне рубильников электросетей, запорных вентилей газопроводов. Нервозность нашего бизнеса по этому поводу нарастает. В ЕС для оказания давления на «режим» вводят ограничения для получения виз рядовым обывателям, блокируются счета всех граждан РФ на время проверки их участия в «оккупации Украины».

Но из этого неожиданно возникает позитив: атомщики и «Газпром», матерясь, быстро достраивают: одни — АЭС, другие — отвод от нитки «Северного потока» к янтарному лукоморью.

Поляки сперва крепятся, но после прихода к власти в 2015 году правых, пускаются догонять занеманскую сверхдержаву. Под флагом борьбы с контрабандой топлива, за которым они «увидят» происки российских спецслужб, направленные на подрыв национальной экономики, фактически отменяется МПП.

Естественно, ручеек интуристов мелеет до уровня капелек из журналистов, посещающих «фронтовую зону». Европейские инвесторы лезут под стол, услышав слова «капиталовложения в Калининградскую область». Наступает время китайских, южнокорейских и японских инвестиций. В БФУ на базе бывшего англо-немецкого отделения, закрытого за ненадобностью, открывается факультет восточных языков.

Вариант 2: Не все так ужасно

Высокие переругивающиеся стороны нащупывают некий компромисс по Украине. Для чего выводят всех тамошних фигурантов за скобки переговорного процесса, дабы они в очередной раз все не запутали. Все сохраняют лицо и расходятся. Но камень за пазухой остается. Уже согласованные проекты исполняются, принятие новых идет со скрежетом. Но идет. Литовцы по-прежнему совершают ритуальные танцы вокруг транзита поездов и газа (основная часть тамошней элиты просто без этого не знает, как иначе обозначить свой интерес к внешней политике). В Польше вместо правых у власти может оказаться альянс либералов и левых. Т.е. – базу ПРО все равно разместят, но на взаимный шопинг в российско-польском приграничье руку не поднимут.

Местный бизнес продолжит медленное врастание в европейское экономическое пространство, активно используя низкий курс рубля для продвижения товаров «под европу» на российский рынок. Для чего будут завозить уже не крупногабаритные сборочные элементы, а линии по изготовлению мелких деталей. Туристов заграничных больше не станет, но зато потянутся россияне под давлением все того же низкого курса рубля.

Вариант 3: И не так, и не сяк. Никак

Переговоры по урегулированию украинской проблемы затягиваются, провоцируя самих нетерпеливых с обеих сторон на всякие благоглупости ради «усиления позиций». Эти всплески деструктивной энергии обсуждения только удлиняют и усложняют. У сторон закрепляется чувство глубокого недоверия и усталости друг от друга. Вымученный в итоге результат категорически не нравится всем.

Взаимное сотрудничество между ЕС и РФ сводится к исполнению уже принятых решений, ни о чем новом речи быть не может. Кооперация с европейскими фирмами замедляется и затрудняется чрезмерной активизацией контрразведчиков, увлеченно занимающихся поиском шпионов под кроватью. Общий фон вокруг янтарного края умеренно-негативный.

Владимир Абрамов, доцент кафедры политики, социальных технологий и массовых коммуникаций БФУ им. И. Канта